Культурный герой

Oxxxymiron (Оксимирон) – лицо русских рэп-баттлов, которые в этом году стали частью массовой культуры. Нет, рэперы и Oxxxymiron (настоящее имя – Мирон Фёдоров) были известны и любимы поклонниками и прежде, альбом музыканта «Горгород» стал самым скачиваемым альбомом в русском iTunes еще в 2015 г. Но именно в этом году о рэпе уважительно заговорили те, для кого прежде этот жанр был пустым звуком. Баттла Oxxxymiron и Гнойного, кажется,  ждали, как футбольного матча между «Спартаком» и ЦСКА. За первую ночь после баттла ролик с трансляцией собрал на YouTube 2,7 млн просмотров, сейчас у него почти 29 млн просмотров. Сначала одни журналисты критиковали других за внимание к «нишевой культуре», но быстро сдались под таким напором аудитории – краткое содержание поединка пересказали не только Life.ru и «Комсомольская правда», но и консервативная государственная «Российская газета». Роскомнадзору только оставалось пачками рассылать предупреждения СМИ за гиперссылки на ролики баттла – мат там звучит на каждой минуте.

Вишенкой на торте стало внимание телеканалов – Гнойный стал ведущим шоу талантов на СТС вместе с Филиппом Киркоровым, «ТВ-3» объявил о показе другого баттла Oxxxymiron – с американским рэпером Dizaster, но в итоге не смог договориться о правах на трансляцию. Oxxxymiron проиграл Гнойному в том известном баттле, но потом стал первым российским рэпером, выступившим в King of the Dot Entertainment, американской и канадской лиге рэперов. Вся эта шумиха помогла рэперу всего за пару дней продать все 22 000 билетов на концерт в «Олимпийском» в ноябре.

Новый русский поэт Oxxxymiron с легкостью смешивает мат с цитатами из Есенина и Сэлинджера, унижает соперника на баттле и бьет в точку, когда собирает в рифму жизнь современной России. Это уже гораздо больше, чем модный хайп, который проходит за пару месяцев.

У дирижера Теодора Курентзиса есть поклонники и противники. Первых с лихвой хватает, чтобы заполнить Большой зал консерватории при том, что концерт начинается после десяти вечера, а кончается далеко за полночь.

Курентзис эксцентричен, эзотеричен, хотя и не экзотичен, на его концертах нередко хочется приплясывать в такт барабану. Однако именно он – один из самых тонких и глубоких музыкантов своего поколения. Его умение исполнить хрестоматийную партитуру так свежо, словно она никогда ранее не звучала, поражает раз от разу. Но он играет и много новой, только что написанной музыки. Кроме того, он настоящий российский патриот, поскольку, родившись в Афинах, большую половину из своих 45 лет провел в России, в последние годы превратив Пермскую оперу и Дягилевский фестиваль в институции мирового уровня.

Но в уходящем году феномен Курентзиса подтвердил как раз западный мир. Курентзис дебютировал на главном музыкальном фестивале мира – Зальцбургском – вместе со своим пермским, хотя интернациональным по составу оркестром MusicAeterna. Смелый расчет зальцбургского интенданта Маркуса Хинтерхойзера оправдался – это был триумф: в городе Моцарта под управлением Курентзиса на ура прошла опера «Милосердие Тита» и два симфонических концерта.

В этом же году Курентзису было доверено возглавить и «перезагрузить» оркестр Юго-Западного радио Германии, появившийся после рискованного слияния двух немецких радиооркестров.

В 2017 г. российский дирижер покорил Старый Свет, дело стало за Новым.

Марина Лошак стремится сделать Пушкинский музей универсальным, современным и открытым. И в этом году ей это удалось вполне – здесь прошли выставки самого разного жанра: традиционные, старого искусства («Венеция Ренессанса»), классиков ХХ в. (рисунки Густава Климта и Эгона Шиле из музея Альбертина, выставка Джорджо Моранди), популярных у публики художников («Капричос» Франсиско Гойи и Сальвадора Дали), а также молодых и современных (группа Recycle).

В заслугу ей можно поставить интеллектуально и идеологически сложную выставку о единстве послевоенного европейского искусства, существовавшем вопреки «железному занавесу» и идеологическому противостоянию двух политических систем.

Но главное – Лошак смело шла на эксперименты, не боясь нестандартных и спорных проектов. Таким была выставка «Октябрь» китайского художника Цая Гоцяна. Одна только инсталляция из детских кроваток и колясок с пророщенными сквозь них березками, полностью закрывающая главный фасад музея, вызвала многочисленные споры и полярные оценки. Сама же выставка, преобразившая музей и превратившая торжественный Белый зал в пшеничное поле, производила фантастическое впечатление. Позвать китайца, работающего с порохом, для выставки, посвященной столетию революции, можно считать рискованным поступком. С другой стороны, уговорить звезду мировой арт-сцены сделать проект за деньги, составляющие только треть от обычных для Цай Гоцяна бюджетов, – тоже нелегкая задача.

Кирилл Серебренников стал первым в новейшей российской истории театральным режиссером с мировым именем, попавшим в жернова судебной системы. Уже несколько месяцев он находится под домашним арестом, как и другие фигуранты дела «Седьмой студии». Процесс проходит громко и театрально – с аншлагами на каждом заседании, хотя финал, как в трагедии, всякий раз предрешен. И ход действия тоже: защита выставляет аргументы против любого утверждения следствия, а суд отметает их так же флегматично, как и поручительства деятелей культуры.

Следствие утверждает, что «Седьмая студия» была создана для хищения бюджетных денег. Хотя существует постановление правительства о выделении студии средств для продвижения современного искусства в рамках проекта «Платформа» – и если принять во внимание десятки премьер, концертов и других событий, то невозможно понять, как «Седьмая студия» смогла осуществить эту бурную деятельность на деньги, сравнимые с бюджетом не самого большого театра, производящего две-три премьеры в сезон. В качестве доказательств предъявляются госконтракты и соглашения о выделении субсидий, свидетельствующие лишь о том, что средства были предоставлены. Апофеозом абсурда стало заявление следствия, что спектакль Серебренникова «Сон в летнюю ночь» не был поставлен, а выделенные на него средства украдены. Когда же защита предъявила ворох театральных рецензий, прокурор заявил, что мало ли чего выдумают газеты.

Побочный эффект процесса в том, что он высветил несовершенство законов, регулирующих финансирование творческих коллективов. И театральные люди заговорили о «финансовой цензуре»: выполнять все требования законов и при этом выпускать спектакли практически невозможно, так что в нарушениях можно уличить любого, но уличили именно Серебренникова. Принято считать, что за нелояльность режиму.

До ареста Кирилл Серебренников успел отрепетировать в «Гоголь-центре» «Маленькие трагедии», которые стали одним из лучших его спектаклей. А в декабре в Большом театре показали поставленный им балет «Нуреев». И снова безоговорочный успех. Можно утверждать, что Серебренников окончательно утвердился в статусе российского театрального режиссера номер один. Но этому статусу сегодня не позавидуешь.

Свой последний концерт Дмитрий Хворостовский дал в родном городе Красноярске 2 июня этого года. Концерт несколько раз переносился, но все-таки состоялся. Сражение со смертельной болезнью, которая, увы, сказалась на облике певца, проходило на глазах у публики. Но Хворостовский улыбался, шутил и, казалось, был счастлив, представляя слушателям своих партнеров – молодых певцов.

Первая новость о смерти артиста, облетевшая мир, оказалась ложной. И все же 22 ноября его не стало. Умер человек, не желавший сдаваться до самого конца.

Что такое смерть в 55 лет? Чайковский умер еще раньше, в 53 года – но в творчестве успел высказаться сполна. А Хворостовский должен был еще петь и петь. Он был, вероятно, лучшим в мире исполнителем партий баритона в операх Верди, но даже их спел не все. Оперный репертуар огромен, как и камерный, – а Хворостовский был и прекрасным камерным певцом. Мы не услышали еще очень много хорошей музыки, которая ждала его голоса.

Молодой человек из Сибири, впервые победивший на международном конкурсе в 27 лет, показал согражданам, что можно добиться мирового признания только талантом и трудом. Его искусство было с восторгом принято и ценителями оперного вокала, и поклонниками песенного жанра: песни военных лет, романсы и современные эстрадные композиции он пел с тем же тонким вкусом, что и академический репертуар. Он был абсолютным гражданином мира, не отличаясь на сценах Нью-Йорка, Вены и Лондона от коллег из других стран, – а россиянам внушал чувство патриотической гордости.

Его творческий путь не состоял из одних побед: были неудачно выбранные партии, были и досадные срывы на концертах. Он искал, ошибался и снова пробовал. А последние два года, прошедшие в изнурительной битве с опухолью мозга, он искал и добивался еще более страстно и активно. До самого конца он был верен делу жизни – искусству. Проигравшим такого человека не назовешь.

После появления кварцевых часов наручные механические часы утратили утилитарную функцию инструмента для определения времени. Но приобрели другую, утвердившись в статусе объектов механического искусства и предметов коллекционирования и инвестирования, за лучшие из которых ценители готовы платить сотни тысяч и миллионы долларов – как за картины, винтажные автомобили, антикварные книги и проч.

Лучшие независимые мастера из разных стран, создающие шедевры механического и декоративного искусства, объединились в Академию независимых часовщиков (AHCI, Швейцария). Единственный действительный член академии от России – Константин Чайкин. Когда Чайкин в 2008 г. заявился в AHCI со своими настольными часами с календарем Пасхи, академики не поверили, что в России один человек может создать часы такого уровня, и снарядили инспекцию в Петербург.

В этом году наручные часы Чайкина «Джокер» были впервые отобраны для участия в благотворительном аукционе Only Watch. Самые известные часовые марки мира и независимые мастера представляют на этот аукцион часы, сделанные в единственном экземпляре, и совместно с организаторами объявляют «желаемую цену часов» – сколько, по их мнению, за этот экземпляр стоит пожертвовать, – после чего коллекционеры начинают торги. Аукцион в известной мере показывает реальную стоимость каждого бренда: порой даже знаменитые марки, тратящие миллионы на рекламу, с трудом уходят по нижней границе. Российские часы впервые участвовали в Only Watch, и при ожидаемой цене в 10 000–15 000 швейцарских франков «Джокер» был продан за 45 000 франков.

«По нам также будут оценивать всю Россию, а не только по матрешкам и медведям», – предсказывал Чайкин в интервью «Ведомостям» в 2014 г. Отрадно, что предсказания начинают сбываться.